Слепого века строгий поводырь

15 декабря 1994 года умер Борис Чичибабин.

_

_
Зачем мне дан был дар певучий
и светопламенные муки,
когда повсюду мрак паучий
и музы, мрущие, как мухи?
_
Душе не свойственно теряться,
когда на ней судьбы чекан.
В России бунта и тиранства
я дух склонял к бунтовщикам.
_

_
Смелым словом звеня
в стихотворном свободном полёте,
это вы из меня
о своём наболевшем орёте.
_
Как актуально звучат сейчас его строки:
_
Давайте что-то делать,
чтоб духу не пропасть,
чтоб не глумилась челядь
и не кичилась власть.
_
Никто из нас не рыцарь,
Не праведник челом.
Но можно ли мириться
с неправдою и злом?
_
Давайте делать что-то
и - черт нас побери-
поставим Дон-Кихота
уму в поводыри!
_
Пусть наша плоть недужна
и безыcходна тьма,
но что-то делать нужно,
чтоб не сойти с ума.
_
Он отказывался "славить" отчизну, неблагодарную к любящим ее пасынкам:
_
Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю -
молиться молюсь, а верить - не верю.
_
Я сын твой, я сон твоего бездорожья,
я сызмала Разину струги смолил.
Россия русалочья, Русь скоморошья,
почто не добра еси к чадам своим?
_
Чичибабин не вписывался ни в какие стереотипы. С одной стороны, космополит, гражданин мира, писавший: «я — человек, вот всё моё гражданство», с другой — патриот, не представляющий себе жизни без России. Поэзия Чичибабина — живое доказательство, что гражданин мира может любить свою родину страстно и нежно, что патриотизм связан с чужеедством не по природе своей, а по подсознательному желанию найти предмет ненависти и излить на него свою злобу. В Чичибабине злобы нет. Есть вспыльчивость, горячность, а злобы нет. Слишком много любви, и любовь гасит вспышки гнева.
_

_
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь...
_

_
Она — в наших взорах, она — в наших нервах,
она нам родного родней,—
и нет у нее ни последних, ни первых,
и все мы равны перед ней.
_
Измерь ее бездны рассудком и сердцем,
пред нею душой не криви.
Мы с детства чужие князьям и пришельцам,
юродивость — в нашей крови.
_
Дожди и деревья в мой череп стучатся,
крещенская стужа строга,
а летом шумят воробьиные царства
и пахнут веками стога.
_
Я слушаю зори, подобные чуду,
я трогаю ветки в бору,
а клясться не стану и спорить не буду,
затем что я скоро умру.
_
Из письма жены поэта Лилии Семёновны Чичибабиной-Карась от 4 февраля 1995 года: «Позвонила Марлена Рахлина и спросила, читал ли он статью в «ЛГ» о мафиозности всех властей, так он, сидя далеко (она со мной говорила по телефону) буквально заорал: «Я от этого и подыхаю!»
За несколько дней до смерти поэта танки России вторглись в Чечню. Услышав это по радио — рассказывала Лиля, - Борис весь как-то задёргался и не своим голосом заорал те слова, которых в стихах у него нет, которых не было в словаре, чтобы выразить всю степень его бессильного гнева и боли. Слаб тут наш великий и могучий.
Чичибабин умер, узнав о Чечне. Он стал первой жертвой этой грязной войны. 15 декабря 1994 года перестало биться его сердце.
_

_
Мои посты о Борисе Чичибабине здесь.