14 октября 1934 года родился Михаил Козаков.
Сегодня ему могло бы исполниться 80.
_
_
Обычно я не пишу об актёрах и режиссёрах, но тут хотелось бы сделать исключение. Во-первых, Михаил Михайлович, родившись в семье писателя Михаила Эммануиловича Козакова (1897—1954) и Зои Александровны Никитиной (урождённой Гацкевич, 1902—1973), редактора «Издательства писателей в Ленинграде», сам был не чужд литературного творчества, написав несколько автобиографических книг, выступая с великолепными композициями по стихам Пушкина, Тютчева, Бродского. А во-вторых, мне посчастливилось лично познакомиться с Михаилом Козаковым, брать у него интервью.
Это было давно, в октябре 1988 года, но такие вещи не забываются. Этот день и сейчас стоит у меня перед глазами во всех подробностях.
Мы с Давидом приехали в Москву по приглашению дочери Александра Галича на вечер его памяти, который проходил в прежнем Доме актёра, что был на улице Горького 16/2 (ныне Тверской). Через два года он сгорел.
_
_
Там выступали знавшие его раньше артисты московских театров, драматурги, поэты, писатели. А на другой день Алёна повезла нас в Останкино, где проходил ещё один вечер, посвящённый её отцу, где она должна была выступить со своими воспоминаниями.
_
_
Огромный многотысячный зал был полон. Шла запись на ТВ для передачи «Зелёная лампа», которую вёл на 4 канале Феликс Медведев.
_
_
В числе первых выступал Жванецкий. Когда он со своим фирменным потрёпанным портфельчиком стал пробираться к выходу, я ринулась за ним вдогонку с диктофоном, но не успела. Потом выступал директор издательства «Художественная литература» Г. Анджапаридзе. Ему задавали вопросы из зала, почему был рассыпан набор номера «Нового мира», в котором должен был выйти «Архипелаг» Солженицына. Анджапаридзе юлил и оправдывался. Говорил, что это пока преждевременно. То же самое отвечал и на вопросы о публикации Бродского. Даже произнёс по его поводу едкую речь о том, что тот просидел всего ничего, а как озлобился на свою Родину! Даже приехать не захотел. Незачем, мол, его печатать.
Следом вышел Михаил Козаков и дал резкую отповедь Анджапаридзе. А потом прекрасно читал стихи Бродского. Зал ему рукоплескал.
_
_
В перерыве мы с Давидом подошли к Козакову и выразили ему восхищение его выступлением.
Михаил Михайлович оживился:
- Оно живое было, правда? - спросил он, пытливо заглядывая в глаза.
_
_
Меня поразило, какой это искренний, ранимый и незащищённый человек, как важно ему мнение каких-то провинциалов. В нём абсолютно не было снобизма, высокомерия, желания казаться умнее, чем он есть, произвести впечатление, что так характерно для многих наших «звёзд» и медийных личностей. И общаться с ним было легко и просто.
Я процитировала Козакову интервью с ним, которое недавно прочла в газете. Он был так этим растроган, что тут же подарил мне свою новую книжку мемуаров «Рисунки на песке» с надписью, предварительно исправив своей рукой название на обложке.
_
_
Галича Козаков, к сожалению, не знал. Но хорошо знал Бродского, особенно его родителей, которых часто навещал после его отъезда. Он рассказал мне о нём много такого, чего я не встречала потом ни в одной журнальной публикации. Он знал даже девушку, которую любил Бродский, всю историю их неудавшейся семейной жизни. (Только позже я узнала, что это была Марина Басманова, тогда эта тайна была ещё за семью печатями).
Так что первые подробности о жизни этого поэта я узнала не из книг — тогда их ещё не было, тогда и стихов его у нас не публиковали — а из того разговора с Михаилом Козаковым в 1988 году, который впервые читал тогда в Олимпийском стихи полуопального-полуразрешённого Бродского.
Он рассказал мне в интервью о двух встречах с Бродским, о поразившей его тогда манере чтения им своих стихов, о том, как родители будущего нобелевского лауреата не могли поверить в гениальность сына и спрашивали у Козакова тому подтверждения. Небольшой фрагмент той беседы я сейчас предлагаю вам послушать:
